Леонхард фон Линдендорф. Барон - Страница 80

Противник показался только на второй день. Они втянулись в «горлышко», прошли метров двести и остановились. Конница растянулась вширь и встала. Так и простояла весь день: ни туда ни сюда. Вечером они отошли за лес. Я послал разведчиков по лесу. Они обнаружили с той стороны «горлышка» лагерь противника. Там стояли шатры, горели костры. Народ веселился вовсю. Слышались песни, раздавались женский смех и визг. Обыкновенный лагерь современного войска.

На следующий день они опять вошли в «горлышко» и остановились. По ориентирам было видно, что до передних около семисот метров, чуть больше. И чего они ждут? Швейцарцев, что ли? Так пора бы тем уже подойти… Но и этот день прошел так же. И следующий тоже. А на четвертый день, с утра, только они успели выстроиться, к нам на взмыленном коне прискакал гонец. Со стороны Хагена в баронство Зиверс вошли колонны швейцарцев. Вот это да!.. Вот это меня поимели… И кто же там такой умный? Как говорится, цугцванг. Что бы я теперь ни сделал, все хреново. Покинуть редуты и пойти в наступление? Они этого и ждут. Сразу растопчут. Идти к реке? Как только я покину укрепления, рванут вперед и тоже растопчут. Уполовинить свои силы я не могу, слишком нас мало. Оставаться сидеть в укреплениях – так швейцарцы вырежут все мое графство. Им ведь пленные не нужны. Короче, мне по-любому конец. Ну это вы, господа рыцари, так думаете. Мы еще поборемся.

Я вызвал к себе всех командиров батарей, срочно. Пока за ними бегали, расспросил гонца. Он покинул замок Зиверс три дня назад. Вернее, трое суток назад. Сутки он гнал до нашей пристани, напрямую. Загнал и основного коня, и запасного. Потом на лодке, заплатив рыбакам около десяти гульденов, все свои сбережения, мчался к мосту. Хорошо что рыбаки прекрасно знают реку и могли плыть и ночью. И от моста вечер и всю ночь мчался к нам. Одного коня загнал, вернее, в темноте тот ногу сломал, пришлось прирезать, второй еле дышит. Молодец парень. Я тут же вручил ему кошелек с сотней гульденов и отправил спать.

Примчались командиры батарей. Посадил их напротив и стал объяснять диспозицию. Все просто. Десять батарей, то есть сорок орудий, выставляют трубки на тысячу метров и начинают долбить задние ряды. Коректировщики должны внимательно наблюдать, и как только конница начнет сдвигаться вперед, переносить огонь вслед за ней. Восемь орудий с моего редута сначала работают вместе со всеми, а затем перезаряжаются на картечь и ждут гостей, но это по моей команде. Если оставшаяся в живых конница попрет на нас, то остальные пушки тоже перезаряжаются на картечь и помогают нам. Это уже по готовности. Скорее всего, так и получится, не привыкли рыцари разбегаться без драки. А если все же будут прорываться назад, то долбить их шрапнелью, пока будет возможность. Пусть удирают, они нам тогда уже не страшны. Огонь открываем через полчаса, по сигналу горна.

Пушкари разбежались к своим орудиям. Рыцари все так же стояли напротив нас. Было видно, как некоторые о чем-то весело разговаривают, смеясь. Думаю, в задних рядах и шлемы кое-кто поснимал – солнышко-то пригревает неслабо. Ничего, сейчас вам совсем жарко станет. А кому-то и холодно – навечно. Но надеюсь, что не кому-то, а всем.

Полчаса прошло, и я подал сигнал горнисту. И тут же грянул гром. Залп сорока восьми орудий – это что-то… Потом пошла пальба вразнобой. Кто как успевал перезаряжаться. Я залез на бруствер подальше от пушек. В задних рядах вражеского войска творился ад. Передние ряды, ничего не понимая, крутили головами. Я подозвал своих снайперов и приказал отстреливать самых расфуфыренных в центре их построения. Защелкали выстрелы, и самые дорогие и нарядные доспехи стали валиться с коней. А некоторые просто припадали к шее своего коня и замирали. Давление задних рядов на передние все усиливалось. Естественно, в тылу – воины в самых плохоньких доспехах. Их шрапнель пачками укладывает. Вряд ли всех насмерть, большая часть просто ранены, но от этого им не легче. Я приказал двум батареям заряжать картечь. Сейчас пойдут. Пошли. А куда им деваться? На месте стоять – смерть. Рыцари валятся один за другим. Сзади еще хуже, да и не прорваться уже назад, слишком плотная толпа за спиной. Вот они и рванули вперед, тем более что остановить их, по-видимому, было некому – это уже мои снайперы постарались.

Разогнались они быстро. Очень уж хотелось уйти от того, что творилось в тылу. А там уже ничего не творилось. Пушки перезарядились на картечь и сейчас опускали и наводили стволы. Только с двух задних редутов так и продолжали сопровождать их шрапнелью. Мои восемь пушек дали залп с четырехсот пятидесяти метров. Успеем еще разок пальнуть – и все, слишком большую скорость они набрали. Но тут подключились другие пушки и мушкетеры. Мушкетеры с крайних редутов отстреливали тех, кто все-таки рванул в лес и в низину. От леса их отсекали всего две пушки, так что довольно многие сумели проломиться сквозь кусты и скрыться среди деревьев. На это только легкие конники. На тяжелых и крупных конях по лесу не пройти, а без коня воин в тяжелых доспехах и сотни метров не пробежит. Так что основная масса мчалась на нас. Но это было уже совсем не страшно. Уже ясно, что до нас не доберется никто. А если кто и доберется, то тех мушкетеры перестреляют. Еще несколько залпов – и пушки замолчали.

– Мушкетеры, вперед! – это уже Курт. Молодец, соображает.

Только хотел его похвалить, как увидел, что он несется к кирасирам. Может, хватит ума самому не лезть, а отдать приказ командиру кирасир, сам же кандидатуру подбирал… Нет, не хватило. Сам повел кирасир. Опять придется втык ему сделать. Мои снайперы с упоением расстреливали бедолаг, застрявших в низине. Некоторые соскочили с коней и вели их в поводу. Ну, у этих есть шанс смыться.